Мизерикордия
1 июня 2001 года, Тель-Авив
Алекс Тарн
Дольфи
Она вернулась уже от лифта – поправить волосы.
Мать попеняла: «Зачем? Дурная примета…»
Рассмеялась. Ответила шуткой, счастливым голосом.
Первый день тель-авивского неугомонного лета.
Он выбирал рубашку. Это ведь страшно важно.
В итоге, надел любимую, цветов галилейской вишни.
Сегодня вечером он ей непременно скажет
слова, которые раньше слышал только Всевышний.
Ей позвонила подружка: «Ну что ты сидишь, как клуша?
Девчонок до полночи будут пускать бесплатно…»
Короткие юбочки, сумочки в форме игрушек,
аккуратно-дырявые джинсики в модных заплатах.
А потом, собирая их всех по кускам с тротуара,
Плакали люди, у неба прося ответа.
И молчало небо, а в Газе и в Вади-Ара
танцевали твари и жрали свои конфеты.
Алекс Тарн
Дольфи
Она вернулась уже от лифта – поправить волосы.
Мать попеняла: «Зачем? Дурная примета…»
Рассмеялась. Ответила шуткой, счастливым голосом.
Первый день тель-авивского неугомонного лета.
Он выбирал рубашку. Это ведь страшно важно.
В итоге, надел любимую, цветов галилейской вишни.
Сегодня вечером он ей непременно скажет
слова, которые раньше слышал только Всевышний.
Ей позвонила подружка: «Ну что ты сидишь, как клуша?
Девчонок до полночи будут пускать бесплатно…»
Короткие юбочки, сумочки в форме игрушек,
аккуратно-дырявые джинсики в модных заплатах.
А потом, собирая их всех по кускам с тротуара,
Плакали люди, у неба прося ответа.
И молчало небо, а в Газе и в Вади-Ара
танцевали твари и жрали свои конфеты.